Пароход, океан, конец XIX века, скучающая публика из высшего света, склонная поболтать о пустяках. Однажды в салоне разговор заходит о таинственных явлениях, неупокоенных мертвецах и прочей заманчивой жути. Рассказывают пару историй, на которые один из присутствующих, никому не известный, но очень внушительный седой старик, фыркает из угла салона. Его просят высказаться, он пожимает плечами и описывает следующее происшествие. Ну, значит, XIX век, век разума и прогресса. Середина примерно. Дремучая средняя Азия, компания археологов копает древний город, получает массу удовольствия от жары, отсутствия живительной влаги, тяжести работы и необходимости по ночам отстреливаться от местных любителей древностей.Причем место, судя по старинным легендам, гиблое. И город этот опустел некогда как-то чересчур резко, и разговоры среди местных жителей, нанятых археологами для черной работы, ходят странные. И все присутствующие хотят поскорее с этими раскопками развязаться и слинять в более цивилизованные места от греха подальше. То есть все, кроме двоих организаторов раскопок, убеленного сединами корифея и пылкого юнца (лет тридцати пяти), у которого при виде черепков прямо-таки руки дрожат.
И вот, раскапывают они дворец, и в этом дворце - комната. Причем двери явно были замурованы. В комнате - ложе. На ложе - остов. Женский. И драгоценностей на этой даме - столько никакой Елене Троянской в жизни не снилось. Правда, Шлиман Трою еще не раскопал, поэтому археологи об этом не знают.. Странно то, что скелет как-то слишком хорошо сохранился для той невероятной древности, которой все это поселение атрибутируется (или как это называют?). И еще - других останков в этом древнем городе практически нет, только у ворот несколько тел, причем, судя по всему, там сражались. Да у самого ложа стояла, по-видимому, урна с человеческим пеплом.
Руки начинают дрожать уже у всех присутствующих, правда, по разным причинам. Археологи радуются, заранее делят почести и набрасывают планы статей. Рабочие из местных жителей бормочут не по-людски, вспоминают какие-то уже совсем темные и страшные легенды и подумывают о том, чтобы удрать. А молодому археологу видится странный сон: будто ночью в его палатку кто-то приходит, шуршит платьем, звенит браслетами и монистами и тихо-тихо смеется. Хихикает в рукав. И от того смеха просыпается парень в холодном поту. Но в палатке, разумеется, никого - только под рукой у парня оказывается низка бус - этих самых кошачьих глаз, зеленовато-золотистых и - холодных, просто ледяных. Парень бросается перерывать отчеты, но среди найденных артефактов такой нитки нет. А бусы совершенно невозможно согреть, даже полежав на солнце они остаются ледяными. Седой корифей читает парню и заодно всем, кто попался под горячую руку, лекцию о вреде суеверий. Обстановку это не разряжает.
Вечером, когда все сползаются на ужин и чистят личное оружие, к лагерю подъезжает верховой. Очень колоритный тип в национальной одежде, на лошади - богатая сбруя, оружие - сразу видно, что не из пейзан. Его приглашают разделить трапезу. Завязывается беседа, и выясняется, что раскопанный город некогда был здешней столицей, богатой и могущественной, и все в ней было хорошо, пока местный царек не отправился на охоту и не вернулся со странной женщиной, которая никому не показывала лица. Царю, тем не менее, было, по-видимому, предъявлено не только лицо, поскольку тот немедленно выгнал из дворца всех жен и наложниц, заменив их этой бродяжкой. И с тех пор в стране все пошло наперекосяк, потому как женщина была, разумеется, колдуньей, а вот царицей быть совершенно не желала и много раз пыталась из дворца убежать. И вредила любимому мужу, как могла.
Когда у царя был гарем, при нем, разумеется, состоял целый штат евнухов. Когда царь гарем раздарил и разогнал, бедняги, разумеется, попали под сокращение - все, кроме одного, которому не повезло больше прочих. Был он из породы серых кардиналов, воспитывался отнюдь не для того, чтобы блюсти нравственность красавиц, пару раз командовал армией и выигрывал битвы, и вообще - только ему страна была обязана процветанием. В общем, поведением и видом он был похож, скорее, на отважного воеводу или мудрого придворного советника, чем на женоподобного скопца. Царь его ценил, разумеется. Новая царица тоже оценила, потому как однажды пропала из дворца и была поймана только через несколько дней, в ближних горах. Причем пребывала царица в пещере у костра, лицо царицы было открыто, и дремала царица на груди как раз любимого царского евнуха, а когда проснулась и увидела, что их нашли, бросилась в объятия последнего самым недвусмысленным образом. Платоническая любовь, в общем, высокая и чистая.
Их, разумеется, взяли под стражу и препроводили в столицу. А в столице обоих ждал разгневанный царь. Царицу заперли, ее товарища по побегу бросили в каменный мешок, а через несколько дней, когда он прочувствовал всю тяжесть своего проступка, казнили самым жестоким образом и очень унизительно. Народ, разумеется, сполна насладился позором могущественного некогда человека. Царица присутствовала, но ни слова не проронила все время, пока ее милого друга мучили. Правда, перед казнью она послала ему нитку странных камней, похожих на кошачьи глаза (и на глаза самой царицы, разумеется) и попросила не отнимать ее у приговоренного. Он, получив подарок, попросил о том же, и последнюю просьбу, конечно же, уважили. Тем не менее, подарок колдуньи его не спас, только, уже после того, как тело сожгли, в золе нашли эту самую нитку. Невредимую. Царица велела собрать пепел в сосуд и положить нитку туда. И унесла этот самый сосуд в спальню, а когда той же ночью царь решил посетить супругу, оказалось, что дверь замурована, и проникнуть в комнату невозможно, даже если попытаться разрушить стену.
А наутро, - продолжает гость археологов, - стражи на стенах увидели, что к городу приближается что-то страшное, но что именно - в легенде не сказано. Люди бросились бежать из города, и почти все спаслись, только те стражи, что охотились на царицу, палачи, расправившиеся с евнухом, и сам царь, оказавшись у ворот последними, почему-то не побежали, а выхвытили мечи и стали сражаться, пока все не пали. Корифей-археолог выслушивает легенду и толкует ее с позиций современной науки. Гость улыбается и не возражает. Молодой археолог дрожащими пальцами нащупывает низку бус в кармане. Ночью его опять посещает красавица, тихо-тихо смеется и говорит на незнакомом языке. И опять он просыпается в холодном поту. А со следующего дня на археологов обрушиваются всяческие неприятности и, что самое ужасное, по прошествии недели все чернорабочие убегают, невзирая на денежные посулы и револьверы.
А колдунья продолжает ночами посещать молодого археолога, пока он, наконец, проснувшись и послушав, как снаружи завывает ветер, не решает, что все дело в кошачьих глазах, которые надо вернуть владелице - или владельцу, который в сосуде у ложа. И отправляется на раскоп. И поутру его на раскопе находят в глубоком обмороке, седого, как лунь, и отказывающегося объяснять, что случилось. И почему он решил, что бусы надо нести туда, если и женский остов, и урну уже давно унесли к другим находкам.
Любители салонной болтовни недовольны открытым финалом. Они требуют объяснений. Старик пожимает плечами и уходит. Проходит еще несколько дней, полных солнца, моря и блаженного ничегонеделания. Разговор позабыт. Старик, как и все, греется на солнышке, потягивает виски, дымит дорогой сигарой. Однажды утром его находят мертвым: левая рука крепко сжата, в кулаке - нитка бус, зелено-золотистых кошачьих глаз. Из бумаг и документов ясно, что старик - известный археолог.
Lingua est hostis hominum, amicusque diaboli et feminarum
ООООО. Прямо таки жуть! Правильно Маша говорила, не стоит такого на ночь читать. Будут сниться кошмары. Не гоже таланты то в землю зарывать! А при чем тут неизвестный плюшевый зверь?
Надо сказать, с разумным и прогрессивным XIX веком стало еще страшнее. Мне-то выпало слушать только жуткую легенду в оригинальной обработке, правда, в более объемном варианте. Намного более объемном. С подробностями. Неприятными. Темной ночью. Вот режим и сбился окончательно...
Это Вы меня похвалили или поругали? А зверь вспомнился потому, что я как-то слишком "растекся мыслью по древу", надо бы было поскромнее. А заглавие будет: "AWGTHTGTTA?" Простите за мелкое хулиганство, Маша, но удержаться я просто не могу! Это акроним. У него есть стандартная расшифровка, которую довольно легко узнать. Но можно ведь и не узнавать... словом, делайте с ним, что хотите!
Понравилось. Очень изящная стилизация под Этвуд вышла, сразу видно, что у тебя в книжном шкафу стоит. И давай без "Коры"? Над картинкой написано, как меня звать.
Кстати, господа и дамы, большая просьба - давайте обходиться без фамилий! И давайте все-таки как-нибудь упорядочим происходящее.. Например, будем названия не прицельно раздавать, а первому отстрелявшемуся?..
Ну, значит, XIX век, век разума и прогресса. Середина примерно. Дремучая средняя Азия, компания археологов копает древний город, получает массу удовольствия от жары, отсутствия живительной влаги, тяжести работы и необходимости по ночам отстреливаться от местных любителей древностей.Причем место, судя по старинным легендам, гиблое. И город этот опустел некогда как-то чересчур резко, и разговоры среди местных жителей, нанятых археологами для черной работы, ходят странные. И все присутствующие хотят поскорее с этими раскопками развязаться и слинять в более цивилизованные места от греха подальше. То есть все, кроме двоих организаторов раскопок, убеленного сединами корифея и пылкого юнца (лет тридцати пяти), у которого при виде черепков прямо-таки руки дрожат.
Корифей-археолог выслушивает легенду и толкует ее с позиций современной науки. Гость улыбается и не возражает. Молодой археолог дрожащими пальцами нащупывает низку бус в кармане. Ночью его опять посещает красавица, тихо-тихо смеется и говорит на незнакомом языке. И опять он просыпается в холодном поту. А со следующего дня на археологов обрушиваются всяческие неприятности и, что самое ужасное, по прошествии недели все чернорабочие убегают, невзирая на денежные посулы и револьверы.
Любители салонной болтовни недовольны открытым финалом. Они требуют объяснений. Старик пожимает плечами и уходит. Проходит еще несколько дней, полных солнца, моря и блаженного ничегонеделания. Разговор позабыт. Старик, как и все, греется на солнышке, потягивает виски, дымит дорогой сигарой. Однажды утром его находят мертвым: левая рука крепко сжата, в кулаке - нитка бус, зелено-золотистых кошачьих глаз. Из бумаг и документов ясно, что старик - известный археолог.
Вот режим и сбился окончательно...
И давайте все-таки как-нибудь упорядочим происходящее..
Например, будем названия не прицельно раздавать, а первому отстрелявшемуся?..