Lingua est hostis hominum, amicusque diaboli et feminarum
Ivor Seghers, добро пожаловать!
Не желаете ли поиграть в библиотеку?

ta-which.livejournal.com/2277719.htm
Не желаете ли поиграть в библиотеку?

ta-which.livejournal.com/2277719.htm
Да, хотелось бы попробовать.
Этот роман в стихах написан безвестным эпигоном Байрона, который называет свое произведение стихотворным переложением мавританской сказки о кинжале, остром, как бора и быстром, как сирокко – кинжале, что верой и правдой служил своему хозяину, пока не встречал другого, который ему нравился больше.
- Сделай мне такой клинок, чтобы спрятать его было легко, а нанесенную рану исцелить невозможно, - приказал незнакомец, бросив Касиму кошель золотых.
Лицо заказчика было покрыто темным загаром, а полы плаща осыпаны пыльцой неизвестных растений
Судя по усмешке, одежде иноземного фасона и многочисленным перстням, точно сдернутым с разных рук, он не был честным человеком.
Сотни грозных мечей отковал Касим, а теперь взялся за короткий кинжал, вероломный и безжалостный – оружие предателя или наемного убийцы. «Бандит и прощелыга полмира повидал, а я тружусь целыми днями, а из дома выхожу лишь на мессу, да и женщин не знал, кроме моей почтенной супруги». Так думал Касим, охваченный завистью. "Сколько стран этот клинок повидает, сколько плоти перепробует. А я прожил в своем тупике всю жизнь и толком не разглядел, что там, за городской стеной".
Рано утром заказчик явился к оружейнику, тряхнул набитым кошелем: «Все как договаривались, только испробую, хорош ли клинок».
Он полоснул почтенного старца по горлу, вскочил на своего горячего коня и был таков.
Но так торопился, что не отер крови с клинка – не заржавел кинжал, а впитал в себя кровь, а вместе с ней – заблудшую душу своего создателя.
И увидел Касим высокие горы и берег моря, и шумные портовые улицы. А в драке в таверне узнал, что кровь его убийцы пьяная, как старое вино, и соленая, как море. «Это справедливая месть» подумал кинжал Касим, исчезая за поясом победителя.
При жизни Касим был человеком скромным и благочестивым – и вот совершает предательство за предательством ради перемены обстановки и сравнивает вкус плоти мужской и женской, пробуя кровь головореза и принцессы, рыцаря и неверной возлюбленной.
Злодей, святой ли – схватка коротка:
решает бой не твердая рука,
а прихоти предателя-клинка.
Раскаянье стало одолевать его, но прекратить греховную жизнь было выше его сил.
Губя чужую плоть, свою же душу,
он плакал горько и негодовал:
«Сквозь землю провалиться б навсегда,
но злая сталь не ведает стыда.
на горе я его-себя сковал –
неуязвим для ржавчины кинжал.
И сколько бы в бесплодном сожалении
ни бился бедный узник - разум мой
- в железном сердце гибельный покой».
Стального мастерства несчастный пленник
закончил злые дни, когда бы мог
но торжествует ветреный клинок.
Дальнейшая судьба оружейника, ставшего оружием, откроется терпеливому читателю, который одолеет оставшиеся 175 строф.
А давайте, если мои медленные темпы не смущают.